Верхнее Чалмозеро.

Машина, тихо урча, медленно, но верно продвигалась среди веток, лавируя между камней. Сзади доносились стуки и скрежет, это наш прицеп, цепляя камни и землю, наводил ужас не только на нас, но и на всех обитателей леса. Мы ехали уже три часа по этой, если можно так сказать, дороге, а продвинулись всего на четыре километра. Уже начинало казаться, что этому не будет конца и Гена окончательно угробит свой прицеп, а заодно и Лендкрузер, которому уже и так досталось. Надежду внушали только показания моего Магеллана, говорившие нам, что до места осталось всего то километр.
Преодолев последний участок и потратив на это ещё один час, мы, наконец, то выехали к намеченной точке, по крайней мере, так нам сказал джипсик. Только вот озера не было видно. Что же делать, едем дальше, к тому же, дорога стала лучше. Прибор показывал, что едем мы уже по озеру. Преодолев последний поворот, мы выехали на поляну, прилегающую к берегу. Ну, наконец. Как оказалось позже, эта поляна была единственно пригодным местом для лагеря.
На поляне стояли УАЗик и Копейка. Наши глаза округлились, а Гена откровенно выругался: «Что за на х…!». Помимо этих боливаров, мы обнаружили пару тел, надсадно храпевших под кустами. Пнув одного из них, я получил в ответ, что-то типа: «Брухрмуу!» и ещё пару звуков, которые на бумаге отобразить не получится. Осмотревшись, обнаружили и плавсредство наших соседей. Вытащенная на прибрежный песок, старенькая «Уфимка», была завалена грудой всевозможных удочек, баночек с насадкой и прочим барахлом. Утешая себя тем, что, начавшие уже шевелиться тела, не брэки, занялись установкой лагеря.

Ночь первая.

Уставшие после дороги и трудов праведных, ведь разбили лагерь, любо-дорого поглядеть. Здесь обозначились и вкопанный в землю взаправдушный деревянный стол, и поленница дров и, даже, сортир, сколоченный ещё в Орле и привезённый сюда. Мы присели перекусить. Но, как водится, перекусывание потихоньку перешло в закусывание. Неспешно пережовывая вкуснейшую солянку, душевно приготовленную нашим поваром-добровольцем Володей, вели беседу о красоте здешних мест, только Гена, иногда сетовал на присутствие по соседству аборигенов, да клял на чём свет стоит, чью то мать или отца, натыкавших столько огромных бульников прямо по среди дороги.
Сейчас я уже и не вспомню кто, но однозначно кто-то, предложил пойти порыбачить. Все стаканы тут же были отставлены в сторону, и народ побежал облачаться в гидру, собирать удильники да перекладывать из дорожных боксов приманки в свои коробочки, которых оказалось на редкость много. Настолько что, некоторым участникам нашей экспедиции пришлось изрядно поломать голову над тем, что брать, а что оставить.
Не прошло и часа, как мы спускали на воду наш баркас производства Николая Мнёва, что из Питера. На транце висел совершенно новый движок, япошкиных кровей, а в разные стороны, как иголки у ёжика, торчали угольные штуцера поголовно американского производства. Только Вальдемар притащил с собой японский, троллинговый дрын оснащённый мыльницей от несуществующей ныне конторы.
«Ну, что, мужики. Давайте потихоньку тролить, в направлении интересующего нас места!» - изрёк я пламенную речь. Но почему-то, никто не оказался против и моё предложение было принято. Посему мне пришлось дорожить нахлыстом, привязав к поводку наиболее соответствовавшего данной ситуации «мадлера». Пройдя приблизительно с километр, оба Владимира поймали по паре щук и окуней, даже я умудрился припарковать небольшого щупаря, воспользовавшись, чьим то спиннингом. У Геннадия обозначился полный ноль, и он уже начинал терять терпение, но через пару километров случилась поклёвка и у него.
«Послушай парень, я ради тебя, своего Крузера покорёжил – выговаривал Гена стограммовому окуньку – если ты или твой братик, попадётесь мне ещё, я вас живьём съем!» Окунь попался смышлёный и больше не клевал.
Пройдя ещё пару километров, раздосадованный Гена предложил поехать искать реку, впадающую в озеро. «Там всё-таки хариус водится, а щуку мы и дома половить можем!» - приговаривал он. Но вот здесь-то и приключилась оказия. Навигатор отключился и не захотел больше включаться. Только писал, что батарея разряжена. Нам тут ничего не оставалось делать, как попытаться найти реку по памяти, карту то все видели. Да вот не тут то было. Проплавав ещё пару-тройку часов, реку мы так и не нашли. Хотя как оказалось позже, проходили мимо её устья всего то в сотне метров. Под конец уже этого заплыва, мы попали в сильнейший ливень и хоть не промокли до нитки (шмотки у всех на уровне) но промёрзли основательно. Пришлось уже в лагере, за ужином, согревательные напитки открывать, но впрочем, никто против не был. Основательно согревшись, парни удумали домой позвонить. Я сидел и тихо улыбался, они ничего не подозревая занялись поиском своих телефонов… «Ё-маё, времени то пол четвёртого, а чё светло то так?» «Так белые ночи!» - отвечаю – « А мы за полярным кругом находимся, здесь всегда так в июне, через несколько дней, вы вообще ничего понимать не будете, когда день, когда ночь!»

Ночь вторая.

Лодка летела со скоростью тридцать шесть километров в час. Я сидел на центральной «банке» и смотрел на экран навигатора, в кармане лежало аж целых два запасных комплекта батареек. В этот раз мы были втроём, я, и оба Владимира. Гена решил остаться на берегу в лагере. Минут за сорок проплыв более десяти километров, мы пришвартовались к острову, который отделял нас от впадающей в озеро реки. Попробовали половить на самом входе в озеро, но поклёвок не случилось. Решили войти в саму реку пока позволят камни.
Причалив к берегу в очередной раз, прежде пройдя всего то сотню метров, но полную подводных камней, заглушили мотор. И здесь стало отчётливо слышно реку, она шумела на порогах. Ох! Как я люблю этот звук.
Начинаем разбредаться по реке. Я пытаюсь ловить, забрасывая муху вверх по течению, предварительно найдя какой-нибудь затишёк за камнем или группой камней. Но что-то, хариус себя не проявляет. Начинаю активно перемещаться по реке, в поисках перспективных точек. Результат – ноль. Меняю мухи, иной раз слишком часто. Результат – ноль. Встречаю Владимира. У него ноль. Начинаю нервничать. Появляется Вальдемар. Показывает ХАРИУСА. Я таких на видел ещё ни разу. Чёрт, нервозность возрастает. Буквально через пять минут, Вальдемар ловит ещё одного. Я в шоке.
Убегаю вверх, что б никто не видел. Нахожу интересную точку. Пытаюсь ловить. И тут ловлю себя на мысли, что делаю что-то не так. Останавливаюсь и начинаю думать. Хариус, в таком потоке может стоять только у дна, там, где течение, за счёт придонных камней, значительно слабее, чем у поверхности воды. А я что делаю? Ловлю у поверхности. Чёрт, какой же я дятел. Снимаю всю эту плавающую ботву и вешаю самый быстротонущий подлесок из тех, что есть. Забрасываю немного вверх по течению, перекидываю петлю, давая заглубиться кончику, затем начинаю сопровождать сносимый течением подлесок и муху, на натянутом шнуре. На третьей проводке, когда шнур начинает вытягивать в сторону, а мушка начинает подниматься, чувствую отчётливый «тык». Удочка вверх, но вверх удалось поднять только рукоятку, удочка загнулась как виноградная лоза в урожайный год. Рыба не спеша, направилась в сторону потока, но хорошо нагруженная палка не даёт ей проделать то, что она задумала. Ах! Великий дядька Гарри Лумис. Потехоньку подматываю шнур на катушку. Рыба уже рядом, но на поверхность выходить совсем не желает, приходится прилагать усилия. Тюльпан находится на уровне глаз, хотя рукоять, по-прежнему направлена вверх. Вот это силища!!! Наконец ОН всплыл. Красота то, какая!!! Рубиновые плавники, тёмно-стальное в мелкую крапинку тело и парус. Что бы увидеть этот плавник, как он развивается в потоке, стоило проехать две с половиной тысячи километров!!! Ещё через минуту он сдается, и я аккуратно беру его в руку. Спасибо тебе рыба-хариус, я тебя никогда не забуду.


Теперь всё встало на свои места. Я нашёл технику, которой и пользовался всё оставшееся время. Хариус стал попадаться регулярно, стоило только найти его «укромный уголок».
Спускаюсь вниз по течению, встречаю Владимира, у него дела тоже наладились. Расходимся. Он лезет в воду, я иду дальше. Оглядываюсь и вижу. Володя тянет рыбу. Останавливаюсь, хочу достать фотик, что бы поснимать. Ан нет, нету фотика. Просто перед отплытием, мы перекусывали.… Ну, сами понимаете.… Вот и остался фотик, лежать на столе. А Володя всё тянет рыбу, что-то долго тянет. И вытягивает. Ох! Хороша рыба. Я даже из далека, вижу, как у Владимира блестят глаза, а лицо расплывается в улыбке. Действительно хорошая рыба.
Проходит ещё несколько часов, даже не знаю сколько. Клёв рыбы потихоньку стихает. Но куканы у нас уже изрядно потяжелели, особенно у меня, да к тому же, я использую в качестве кукана ивовый прутик. Носить его стало довольно тяжело. Держим совет. И принимаем решение, отправляться в лагерь. К тому же, Гена там один. Скучает, наверное.
При подходе к лагерю, замечаем одинокую фигур, стоящую по грудь в воде и методично бросающую колебалово на максимальное расстояние. Это Гена промышляет щуку. И весьма не безуспешно.
О! Вот и фотик нашёлся. Хариусы стали фотомоделями, а потом и украшением стола, в копчёном и малосольном виде. Под такую закуску, грех не выпить. Выпили, рассказали Геннадию о наших похождениях. Он не в обиде. Он рад за нас. На следующую ночь пойдём вместе.


Ночь третья.

Утро начиналось как обычно, часов в шесть вечера. Как обычно сели перекусить, а заодно и закусить. Что бы не забыть фотик, Владимир кладёт его к себе в карман, я же вооружаюсь видеокамерой. В очередной раз, пообедав-позавтракав вкуснейшей солянкой с копчёным хариусом, мы отправляемся на реку.
В прошлый раз я пользовался веточкой ивы в качестве кукана, мне это жутко не понравилось, поэтому стреляю садок у Вальдемара. Позже он сыграет со мной злую шутку. Но я пока об этом не знаю.
Приплываем на реку и разбредаемся, кто куда. В этот день, хариус клюёт менее охотно и при этом значительно более мелкий, нежели вчера. Но, тем не менее, мне удаётся насобирать некоторое количество. У парней, значительно хуже. Гена поймал только лишь одну форельку. Но, тем не менее, он доволен. Форелька в той реке может быть весьма достойных размеров. Подтверждением тому может служить её поклёвка у Владимира вчера. Рыба, сразу после поклёвки, резко развернулась и побежала вниз по течению. Вовик говорит: «Без шансов, остановить просто было невозможно!» У Гены форель совсем не крупная, но очень красивая.
Я брожу по реке, мой садок постепенно наполняется. Останавливаюсь на берегу во время перехода с одного места на другое. Подходят Владимир с Геннадием.
- Ну что?
- Да вот, насобирал штук пятнадцать.
- Бл..дь, а у нас совсем слабо, у меня всего три, а у Геночки только одна Форелька.- говорит Владимир, показывая свой кукан. Там действительно весит всего три харька, причём совсем не вчерашних размеров.
- Что делать то будем? – задаёт свой риторический вопрос Гена.
-Ну что, ловить пока. У меня то вон, ловится, значит и у Вас должно. Попробуйте приманками поиграть. – Отвечаю, сделав большой глоток финского пива Lapin Kulta, и поднимая свой садок с рыбой.
На том и порешили. Я потихонечку залезаю в воду, делая недлинные забросы, на очередной проводке следует поклёвка. Аккуратно вывожу хариуса и беру в руку. Снимаю с крючка и хочу положить его в садок. Поднимая садок из воды, чувствую, что он значительно легче, чем до этого. Ё-пэ-рэ-сэ-тэ. Он распустился снизу, в нём осталось всего три хариуса, не считая того который в руке. Завязав его на узел, опускаю туда только что пойманного. Но настроение безвозвратно потеряно. Вылезаю из воды и направляюсь к лодке, ловить больше не хочется.
По пути встречаю Вальдемара. Поведал ему о своём расстройстве. Он сочувствует, но продолжает идти дальше. В руках у него поплавочная удочка-телескоп.
- А это что у тебя?
- Да вот хочу на поплавок половить!
- Ну, ты маньяк!!!
У лодки никого нет. Посидел, покурил. Захотелось побросать. Здесь река уже не такая бурная, течение быстрое, но ровное, без стоячих валов да глубина значительно больше. Решаю ловить на стример, может кумжа прицепится.
Залезаю в воду, начинаю потихоньку обрабатывать участок. Заброс за забросом, удлиняю шнур. Где то далеко, уже практически на пределе моего заброса, чувствую лёгкий тычёк. После подсечки рыба несколько раз резко мотнула головой, бросилась вниз по течению и через секунду сошла. Я сплюнул. Смотал шнур, вылез из воды и пошёл к лодке. Сел, закурил и так сидел, пока не пришли парни. Вальдемар, всё-таки уболтал хариуса на свой поплавок. Чему был весьма рад.

По возвращению в лагерь, обнаруживаем новых соседей, в прямом и переносном смысле. Приехала команда из Тулы. Ну, как же не познакомиться с соседями. Конечно же…. Познакомились….. Нифига не помню….

Ночь четвёртая.

- Аллё, Саня!!! Подъём!!! Пора на рыбалку!
- Угу.
Через пол часа:
- Санёк, вставай. Всю рыбу проспишь!
-Угу.
Ещё через пол часа.
- Саня, хорош дрыхнуть.
- Угу.
- А долго Вы вчера с Тульскими сидели.
- Да мы и не сидели, мы все спать пошли, а он, видать, знакомиться поближе пошёл.
- Даааа.… Потеряли мы Санька.

Утро. Шесть часов вечера.
- Доброе утро, мужики. А вы, что давно уже проснулись.
- Давно уже.
- А что ж меня не разбудили?
- Ха-ха-ха-ха.
- Чего смешного. Дайте лучше пива.

В этот раз мы решили пойти на другую реку. Там говорят форели много. По пути решили половить щуку тролингом. Нашли ямку в озере в тридцать два метра, попробовали обловить, мало чего получилось. Не помогли даже Вальдемаровы чудо воблеры, размером с хороший огурец. Сместились к одному из островов, там периодически поклёвывали окуни.
Так постепенно, облавливая интересные места, дошли до устья Ливы. Входим в реку. Выгружаемся. Пробуем ловить. Река совсем не похожа на Ерму. Неширокая, метров пятнадцать всего, с большим уклоном и огромным количеством валунов в русле. За каждым валуном, затишек. В затишке - форелька, правда, совсем мелкая. Но всё равно приятно. Где её ещё можно половить. В Орле уж точно не получится. По берегу ходить очень сложно, но приятно. Под ногами сплошной ковёр изо мха, ноги утопают практически по колено. Приятно, ходишь как по перине.

Единственное неудобство – комары размером с воробья. И в таком количестве, что неба не видно. До сего дня мы такой проблемы не испытывали. Казалось бы, всего то, километров пять от Ермы, где такой проблемы практически нет. А вот подишь ты. Ловим ещё некоторое время, но эти самые страшные звери достают на столько, что решаем уйти на Ерму. И не верте никому, что самый страшный зверь медведь или тигр. Комар – вот это действительно злобная зверюга.
Ерма, в этот раз, встретила нас совсем не дружелюбно. Всего несколько харитонов подросткового возраста. У моих спиннингистов, картина совсем плачевная. Пытаюсь объяснить это естественной миграцией хариуса, который поднимается в реки на летний период для нагула (в озере ему не гуляется). Ранее зашедшего мы выловили, а новая партия ещё не подошла.
Отправляемся в лагерь, пора и позавтракать. Что ели не помню, но точно помню, что наш добрый повар хотел приготовить солянку. Пришлось угрожать расправой. Закусывать не стали, поскольку завтра выезжаем на речку, которая стала мне уже родной. На Колу в Шонгуй